Человек дождя [СИ] - Тери Сан

   Фудо с отвращением сплюнул, выражая собственное отношение к происходящему и поступку Изумо в частности.

   - У последней тупой бабы в башке мозгов гораздо больше, чем у тебя...

   После этого они расстались, разругавшись так, что примирение оказалось абсолютно невозможным.

   Уходя, Фудо посмотрел на него мутным тяжёлым взглядом.

   - Мы друг друга считали братьями. На крови клялись.... А ты променял это на подстилку...

   Изумо врезал ему без перехода и Каске улетел за дверь, врезавшись головой в стенку лестничного пролёта.

   Изу вышел за порог. Надвигаясь медленно и неотвратимо. Лицо Каске исказилось от страха, а потом, когда он услышал, скорчилось от отвращения и жалости.

   - Это я его подстилка, - тихо сказал Изумо присев над ним на корточки, склонив голову на бок, словно в эту секунду слушал сам себя, смаковал как оно звучит...Слова собственного признания.

   - В наших отношениях я ...Понимаешь? Хочешь рассказать об этом, старику? Валяй, мне *** Он выругался . - Тебе лучше уйти, Фудо. Ты ничего не можешь сделать. И я не могу. Всё что осталось....пустить пулю в рот....

   Он вскинул руку, вытягивая её в направлении Фудо, словно пытаясь ударить, или схватить что - то невидимое, дрожащими скрюченными пальцами. Собственную разорванную душу....

   - Всё... Что осталось.... - сипло, почти беззвучно повторил Сато. Лицо его исказилось, рука ходила ходуном. - Ты понимаешь? ...ТЫ ..ЭТО...ПОНИМАЕШЬ?

   И там на дне глаз плескалась жуткая свинцовая муть.

   Он бессильно уронил руку, потряс головой словно пьяный, пытаясь сказать, суметь сказать или передать это. Но отчаяние Сато, оказалось невозможно выразить словами.

   Он поднялся, и оставив раздавленного Каске валяться на лестничной клетке, вернулся в дом и захлопнул дверь, бросив на последок жуткое, обречённое. - Уходи, Каске.

   Сато Изумо всё понимал сам.

   ****

   Щёлкнула дверь в прихожей.

   Рен вошёл в комнату. Шатаясь. Он казался бледным как полотно, без единой кровинки в лице и Киёши приготовившийся сказать, приветствие, замер не в силах ничего произнести, прикованный к полу, бездонным ужасом, застывшим в чужих глазах.

   К приходу любовника Сато приготовил шикарный ужин. Закупил лучшее вино и потратился на десерт.

   На столе горели алые витые свечи, и остывала курица, фаршированная грибами. Изумо собственноручно занимался готовкой, потратив на приготовления к торжеству почти весь день.

   День рождения. Сегодня Аллену исполнялось двадцать три года. Они собирались отметить это событие вдвоём, и Рен специально задержался на работе, чтобы не испортить сюрприза. Созвонился предварительно, и узнав, что может возвращаться, пообещал прилететь пулей, только заскочит на почту, чтобы получить посылку, свалившуюся невесть от кого. Очевидно кто - то из университетских приятелей не забыл поздравить и Рен находился в приподнятом настроении. Всего лишь тридцать минут назад. А вот теперь.

   Рен медленно двигался в направлении Изумо, заставляя его непроизвольно пятиться, отступая, потому что глаза Аллена отчаянные, сумасшедшие, жуткие, смотрели раненным зверем.

   В руках Аллен сжимал холст.

   Не раздеваясь он, прошёл по дорогому ковру прямо в ботинках. Несколько мгновений мутно смотрел на роскошное великолепие гурмана. Но что - то потемнело внутри зрачков, дрогнуло, а затем он рывком смёл всё это на пол, сдёрнув скатерть вниз, заставив Изумо вскинуться, оцепенеть, распахнуть рот. Сато пытался заговорить, но на стол перед ним легла картина, и все слова разом застряли в горле, словно кто - то отключил кран подачи кислорода, лишил воздуха.

   Аллен упал на диван, по - детски обхватив себя за плечи, и сидел так несколько секунд, уронив руками, в тяжёлом невыносимом молчании.

   Изу забыв сглотнуть, смотрел на рисунок, выполненный Азуми Морен. Точно такой же, гораздо более масштабный, он сжёг несколько дней назад. Её последняя работа, сделанная с его фотографии на балконе, и надо признать она оказалась выполнена мастерски.

   "Истинное отражение" гласила надпись тянущаяся тоненькой ниточкой, поодаль от завитушки личной подписи Морен, которой она отмечала все свои работы, увековечивая их для потомков.

   Он - нежно улыбающийся, добродушный дурачок Киёши, стоял перед огромным зеркалом во весь рост и смотрел на собственной отражение. И непонятно оказалось, где реальность, а где отражение, потому что из зеркала на него глядело настоящее лицо. Лицо убийцы. Привычное, каждодневное, до мути знакомое. Холодные жестокие глаза, чуть прищуренные и оскаленные в волчьей усмешке губы. Он не улыбался, но отчего - то настоящее лицо было превращено умелой и правдивой рукой в хищный безумный оскал и белые как снег волосы делали это ощущение ещё более сильным, почти пугающим, как и вся эта невероятная жестокая реалистичность работы. Она была гением. Эта чокнутая, шизанутая на всю голову художница, влачившая своё существование в обнимку с бутылкой, обладала невероятным талантом.

   И впервые в жизни, убивая человека, не желая убивать, но вынужденный это сделать, Сато ощущал себя так, словно совершает святотатство, преступление не перед законом, но перед человечеством.

   Есть люди, которые должны жить. Особые человечеки, умеющие делать особенные вещи, и вот эта бестактная бесцеремонная, долбанутая баба, казалась особенной. Даже Изумо признавал это, временами просто благоговея перед этой креазанутой истеричкой, в те редкие дни, когда они посещали её и заставали за работой, и сидели боясь дышать, словно притихшие школьники, наблюдая безумие всклокоченного гения, вооружённого кисточками, тряпками, рисующего свои картины, не вдохновенно и плавно в танце экстаза, а словно солдат, мрачно и сосредоточенно. Она кружилась по мастерской, и выдавала совершенно потрясающие вещи, резко взмахивала рукой, когда вдохновение не шло.

   - Люди не понимают, чего хотят. Хуже всего, то, что они не понимают, чего хотят!

   В руках Морен держала толстую кисть, и казалось, что эта сабля и вот сейчас она поведёт невидимые войска в бой как полководец.

   - Казалось, чего проще. Правильно сформулируй запрос. Но нет, мы не умеем желать. Желаем денег - вместо признания, хотим секса вместо любви...И вот эти заказчики захотели у меня реалистичности, грёбанные уроды. Но этой толстой корове не пришло в голову подумать о том, что я художник, а не косметолог с кисточкой, и реализм, это когда я рисую все три её подбородка. И мне насрать, что эта ходячая бочка ветчины, думает, что выглядит как Джоли. Я вас умоляю. Мальчики, хрен ли вы смотрите? Подбодрите меня. Мне тут ещё два часа пахать, пока вы на шару выжираете мой коньяк.